В преддверии запуска годового курса для школьников ArtsCool Creative Start мы поговорили с преподавателем программы, сценографом Валентиной Останькович о специфике обучения подростков творчеству и ее личном творческом пути.
Как ты стала сценографом?
Случайно. В детстве я училась в общеобразовательной школе «Класс-центр» с уклоном в музыкально-драматическое искусство. Я играла, пела танцевала, но никогда не рисовала и художником становиться не собиралась. И после школы я поступила во ВГИК на режиссуру документального кино. Потом случайно попала на спектакль Дмитрия Крымова «Демон. Вид сверху», который он сделал со своими студентами-сценографами. Я никогда не видела ничего подобного... и поняла, что хочу быть с ними. Я ушла из ВГИКа и пошла поступать на курс Крымова и Каменьковича в ГИТИС. При этом я не умела рисовать. Научиться пришлось за пару месяцев с нуля.
У меня не было переходного периода между учебой и работой. С третьего курса я уже работала как сценограф в театре. А на четвертом мы с моим однокурсником оформили оперу «Любовь к трем апельсинам» в театре Сац и получили за него «Золотую Маску». После окончания ГИТИСа, помимо работы над спектаклями, я вернулась в мастерскую Крымова уже в качестве преподавателя.
Чему ты учишь подростков на Creative Start? Сценографии?
Я бы назвала предмет «Визуальнoe искусствo». Учу размышлять, придумывать и выражать идею в подходящей визуальной форме: объект, инсталляция, перформанс, видеоарт (один раз даже был почти архитектурный проект). Задача — провести подростка через творческий процесс от зарождения идеи к ее воплощению. Мы занимались созданием «автопортретов», но не буквальных, а образных. Не всем было просто почувствовать и выразить себя, но в конце занятий у каждого был очень искренний, очень интересный образный автопортрет.
В чем специфика программы Creative Start?
Мне кажется, в глубине. Есть миллионы кружков, где детей научат вышивать, делать маски, лепить из пластилина. Это здорово, когда ребенок делает что-то руками, а не только смотрит мультики. Но Creative Start идет дальше. Он запускает в ребенке какие-то важные процессы, расширяет взгляд на творчество и на себя. И эти процессы потом не стихнут, а будут потихоньку работать внутри. Если ребенок хотя бы один раз пройдет этот путь: сделает свою искреннюю работу, покажет ее другим людям, получит отклик... Если ему понравится, то он продолжит поиск, не обязательно в творческой профессии. Развитие ума и души важно всем.
Что нужно подростку развивать в себе?
Все маленькие дети безумно талантливые. Они себя пока не оценивают, не сковывают и в 90% случаев выдают шедевры. Но потом, примерно в 11-12 лет с ними происходит какой-то слом. То ли под влиянием окружающих взрослых, которые говорят «Это красивый домик...Солнце должно быть круглое ...». То ли в результате появления внутреннего цензора. Просишь ребенка нарисовать что-то, а он говорит: «Я не умею, я не знаю, как ». Я в себе это тоже заметила в какой-то момент, начала оценивать себя со стороны. Подростку важно возвращать эту детскую непосредственность и свободу мышления. Но уже с новым смысловым наполнением, в новом качестве.
Как ты стала сценографом?
Случайно. В детстве я училась в общеобразовательной школе «Класс-центр» с уклоном в музыкально-драматическое искусство. Я играла, пела танцевала, но никогда не рисовала и художником становиться не собиралась. И после школы я поступила во ВГИК на режиссуру документального кино. Потом случайно попала на спектакль Дмитрия Крымова «Демон. Вид сверху», который он сделал со своими студентами-сценографами. Я никогда не видела ничего подобного... и поняла, что хочу быть с ними. Я ушла из ВГИКа и пошла поступать на курс Крымова и Каменьковича в ГИТИС. При этом я не умела рисовать. Научиться пришлось за пару месяцев с нуля.
У меня не было переходного периода между учебой и работой. С третьего курса я уже работала как сценограф в театре. А на четвертом мы с моим однокурсником оформили оперу «Любовь к трем апельсинам» в театре Сац и получили за него «Золотую Маску». После окончания ГИТИСа, помимо работы над спектаклями, я вернулась в мастерскую Крымова уже в качестве преподавателя.
Чему ты учишь подростков на Creative Start? Сценографии?
Я бы назвала предмет «Визуальнoe искусствo». Учу размышлять, придумывать и выражать идею в подходящей визуальной форме: объект, инсталляция, перформанс, видеоарт (один раз даже был почти архитектурный проект). Задача — провести подростка через творческий процесс от зарождения идеи к ее воплощению. Мы занимались созданием «автопортретов», но не буквальных, а образных. Не всем было просто почувствовать и выразить себя, но в конце занятий у каждого был очень искренний, очень интересный образный автопортрет.
В чем специфика программы Creative Start?
Мне кажется, в глубине. Есть миллионы кружков, где детей научат вышивать, делать маски, лепить из пластилина. Это здорово, когда ребенок делает что-то руками, а не только смотрит мультики. Но Creative Start идет дальше. Он запускает в ребенке какие-то важные процессы, расширяет взгляд на творчество и на себя. И эти процессы потом не стихнут, а будут потихоньку работать внутри. Если ребенок хотя бы один раз пройдет этот путь: сделает свою искреннюю работу, покажет ее другим людям, получит отклик... Если ему понравится, то он продолжит поиск, не обязательно в творческой профессии. Развитие ума и души важно всем.
Что нужно подростку развивать в себе?
Все маленькие дети безумно талантливые. Они себя пока не оценивают, не сковывают и в 90% случаев выдают шедевры. Но потом, примерно в 11-12 лет с ними происходит какой-то слом. То ли под влиянием окружающих взрослых, которые говорят «Это красивый домик...Солнце должно быть круглое ...». То ли в результате появления внутреннего цензора. Просишь ребенка нарисовать что-то, а он говорит: «Я не умею, я не знаю, как ». Я в себе это тоже заметила в какой-то момент, начала оценивать себя со стороны. Подростку важно возвращать эту детскую непосредственность и свободу мышления. Но уже с новым смысловым наполнением, в новом качестве.
