Антон Левдиков

По мнению выпускника Британки Антона Левдикова, сценография — это визуальная режиссура произведения, отражение концепции автора через физические объекты. Именно поэтому еще во время учебы на программе «Сценография» Антон сформировал собственный манифест и отказался от излишней декораторской работы.

Его проекты — гораздо глубже. Игра со звуком при помощи металлического таза, воды и нескольких микрофонов? Да. История путешествия Колобка-политзаключенного — от монастыря до тюрьмы? Конечно. И многолетняя «кругосветка» макабрических «Умбр» из «Теневой комнаты» — от фестиваля OUTLINE до Музея Москвы.

«Сценограф — это визуальный режиссер»

Первое образование я получил во ВГИКе на факультете техники и искусства фотографии. Долгое время я работал фотографом, снимал репортажи.

Однажды я посетил Гоголь-центр, и меня поразила атмосфера театра и проекты, которые там проходили. Особенно запомнился спектакль «Идиоты», который открыл для меня мир сценографии. До этого я воспринимал ее только как декорации, не связанные с концепцией.

Этот спектакль стал для меня началом пути в сценографию. Я начал изучать, как и почему она работает, что такое художник-постановщик. И понял, что мне всегда нравилась художественная постановка, даже в кино.

Я попал в Британскую высшую школу дизайна, не совсем понимая, что это такое и какие специалисты там преподают. Программа была очень насыщенной и концентрированной, многие вещи я осознал уже после ее окончания. Но самое главное, чему она меня научила, — мыслить иначе. Я понял, что сценограф не украшает сцену, а создает визуальный мир. Декоративность часто находится в оппозиции к концепту, и в первую очередь важно, о чем говорит художник, а не то, насколько это красиво. Понятия «красиво» и «некрасиво» больше не используются в моей речи, и я не совсем понимаю, что это такое. Сценограф — это визуальный режиссер. Если обычный режиссер отвечает за жизнь и действия на сцене, то художник-сценограф создает мир, предметы и окружающую среду, которые часто сильно влияют на происходящее.

Моим итоговым проектом стало «Заземление». Под кураторством Кати Бочавар в Солянке мы создали выставку-оперу про историю района. Каждый участник выбрал для себя какой-то образец архитектуры. Мне достался Иоанно-Предтеченский Ставропигиальный женский монастырь, появилась идея сделать историю Колобка. В июле 1919 года прихожанам Ивановского женского монастыря запретили входить в него и молиться. Территорию монастыря Советская власть передала отделу принудительных работ НКВД и обитель преобразовали в лагерь. Изучая этот пласт истории, я придумал заключенного Колобка, который ищет тело и голову. В итоге это был рассказ о путешествии Колобка, который родился в монастыре, а потом попал в тюрьму. Местами страшная, местами смешная.

Танец теней и метафора борьбы со страхом

Благодаря диплому я познакомился с Юрием Квятковским, и мы начали работать вместе. Некоторые проекты мне приходили от Британки и Universal University. Например, уже несколько лет я занимаюсь оформлением фестивалей для Moscow Music School.

Один из самых интересных проектов, в которых я участвовал, — это мюзикл «ВЭУ», поставленный перед Новым годом по мотивам повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Сценография представляла собой огромную ЭВМ, в которой поселился вирус, и из-за этого остановилось время. Действие начинается в лаборатории, где время замирает, и она вся взмывает в воздух, застывая в невесомости. Ученые пытаются спасти ситуацию, используя различные способы, чтобы запустить время снова.

Этот проект стал для меня настоящей проверкой на практике тех навыков, которые я получил во время обучения: поиск метафор и ассоциативный подход к сценографии.

Для меня сценография стала инструментом самоанализа и изучения мира вокруг. Проект «Теневая комната» — это история про мой детский страх темноты, который перерос в интерес всей жизни. Работа с тенями — это магия, которая постоянно поражает своим результатом. Переход из одного состояние в новую плоскость. В ходе экспериментов с тенью и управляемым светом у меня начали появляться свои собственные персонажи — «Умбры». Я использовал предметы из своей детской квартиры и дополнил их различными устройствами, которые создавали тень или иллюзию света. Например, с помощью двигателя двигалась столешница, на которой располагались «Умбры». Благодаря лампе они словно оживали.

Во время учебы я сформировал свой манифест, посвященный аналоговому театру. В нем я выступал за минимализм в декорациях и акцент на смысловой нагрузке и концепции. Здесь я делал ровно то же самое.

Я считаю, что «Теневая комната» — это полностью сценографическая работа. На фестивале OUTLINE многие люди проходили через нее, взаимодействуя с предметами. Это был своего рода спектакль, где сами предметы рассказывали историю.

«Умбры» сначала появились в квартире, затем начали путешествовать по разным локациям. На фестивале SIGNAL они уже взаимодействовали с другими устройствами в лесу. Работа называлась «Умбраолимпиада» — Олимпиада для этих существ, где они танцевали, занимались спортом и делали зарядку с помощью различных световых коробов и объектов. В ночном клубе ARMA это была уже совсем другая история, там были свои персонажи.

Новые проекты и путешествие загадочных «Умбр»

В этом году я реализовал новый проект под названием «Мелодия потопа». Он появился на основе нашего студенческого эксперимента «Снегурочка».

В проекте была комната, состоящая из металлических тазов, подвешенных на разной высоте. В них капала вода, создавая бесконечную мелодию. К тазам были подключены микрофоны с различными видами реверберации, что позволяло создавать уникальные звуковые эффекты.

Каждый год у меня появляется новый проект. Параллельно я занимаюсь сценографией для спектаклей — от экспериментальных камерных до масштабных проектов. В планах — создание новых историй «Умбр». В последний раз они появлялись на недавнем фестивале Cosmoscow. Что произойдет с ними в будущем? Пока не знаю, но самому очень интересно.